да что ж такое?

У меня вопрос к девушкам, наверное я тупой бля и ничего не понимаю в этой жизни, но когда что-то не так, когда что-то не нравится, вы сидите надувшись, а в ответ на вопрос "что-то не так?" говорите что все в порядке, но по лицу же видно что не в порядке! Я уже молчу про исчезновение дежурных поцелуев перед уходом на работу и всё такое.
Меня интересует вот что: почему вы боитесь сказать прямо что не так, зачем заставляете нас строить непонятные догадки? Мы же не телепаты в конце концов.

Кто знает ответ - расскажите, это очень важно, я уже не с одной девушкой сталкиваюсь с таким. Вот и сейчас....

---

ПРАВИЛА

В связи с появлением большого количества читателей подниму еще раз чтобы все знали на что идут читая меня и потом не обижались.

Итак, правила поведения в дневнике Наблюдателя

1. Будьте вежливы и все будет хорошо. Не нарушайте общие правила пользования ресурсом diary.ru. Любой бан означает, что с Вами не хотят общаться, более того - считают Ваше поведение оскорбительным или раздражающим. Добиться этого случайно ОЧЕНЬ трудно.

2. Владелец данного дневника в той же мере никому и ни в чем не обязан, как и Вы ничем не обязаны ему. Вопросы и просьбы возможны, требования бессмысленны.

3. В ленту друзей я вношу людей, чьи дневники или сами люди мне интересны по той или иной причине (иногда непонятной даже мне самому). Просить меня добавить вас в избранное не стоит - я крайне редко откликаюсь на подобные просьбы. Эпизодически я проглядываю дневники тех, кто пишет в мой дневник комментарии. По результатам могу неожиданно стать Вашим ПЧ.

4. Языком общения данного дневника является русский или украинский язык. За комментарии, написанные на любом другом языке Вы можете быть немедленно забанены - за неуважение к собеседникам. В то же время не возбраняется приводить цитаты на любом языке - с переводом на русский или украинский.

5. Владелец данного дневника - не ханжа, но допустимость употребления крепких выражений он определяет индивидуально в каждом конкретном случае. Прежде чем выругаться матом - подумайте, а так ли это необходимо?

6. Любые отклонения от темы разговора и превращение комментариев в жаркий спор на совершенно другую тему (офтоп) возможны. Но если я прошу прекратить данный спор, то ожидаю, что Вы меня услышите и выполните мою просьбу.

7. Я - гражданин Украины и украинец по национальности. Оскорбления моего государства и моего народа приведут к бану. Националистические высказывания в адрес любой другой нации тоже будут наказываться баном. Однако я не считаю себя обязанным запрещать любые, в том числе и ругательные, высказывания в адрес иных, кроме Украины, государств, президентов, правительств.

8. Оскорбительные высказывания в адрес хозяина дневника наказываются незамедлительным баном и расфрендом, а также жалобой администрации, допустимость употребления оскорбительных высказываний в адрех других лиц (неважно дневниковцев или нет), определяется мной индивидуально в каждом конкретном случае, так что прежде чем кого-то обругать подумайте: а надо ли?

9. Любая попытка в дискуссии перейти с темы спора на личность автора дневника, либо попытка спровоцировать автора на грубое поведение и вообще любая попытка выставить автора в неприглядном свете в глазах читателей (так называемый троллинг) наказывается баном. Также автор оставляет за собой право удалить любой не понравившийся ему комментарий без пояснения причины.

10. Данный дневник является личным и частным дневником и содержит личные и частные мнения автора этого дневника. Дневник не имеет лицензии Министерства по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций и никоим образом не является средством массовой информации, а потому автор этого дневника не обязуется предоставлять кому бы то ни было правдивую, непредвзятую и даже осмысленную информацию, равно как не обязуется публиковать в нём тексты высокой художественной и нравственной ценности.
Сведения, содержащиеся в этом дневнике не имеют никакого юридического смысла и не могут быть использованы при разбирательствах в гражданских, военных или арбитражных судах, и вообще нигде, для доказательства или опровержения каких бы то ни было фактов.

Также автор не несёт абсолютно никакой ответственности за комментарии пользователей дневников а также виртуальных и анонимных комментаторов, оставляемые в моем дневнике, ибо каждый человек имеет право на свободное выражение мыслей. Если комментарий оскорбляет Вас лично, то по Вашей просьбе я могу его удалить. Или послать Вас нахуй в зависимости от настроения и моего личного отношения к Вам.

11. Я могу ошибиться, а человек может измениться. Если Вы считаете, что Вас забанили ошибочно или Вы изменили свои взгляды - пишите в личку, возможно бан будет снят. Зверей здесь нету, все живые люди.

12. Владелец данного дневника всегда прав на территории данного дневника. Даже когда ошибается.

Свод правил подготовлен пользователем Neverov за что ему большое человеческое спасибо.

---

Когда-то я описывал вшивость женского понятия "разнополая дружба", теперь, дабы не посчитали меня сексистом и женоненавистником - пройдусь по мужикам.
Так вот:
С женщинами "дружат" неудачники. Неудачники - это те, кто не могут сразу сказать о своих намерениях. Априори не могут сказать "ты мне нравишься и я хочу тебя". Пиздец. Мужчина вместо того чтобы ОЗВУЧИТЬ позицию какого-то хера молча "дружит" и выжидает. Выжидает случай когда ему обломится секс с ней. Например она напьется до беспамятства, или будет в жуткой депрессии, а он "утешит". Это недомужчина. Это трус.
Я когда-то допустил несколько таких ошибок. В результате мне несколько лет ебали мозги а напоследок еще и вытерли ноги. И я поклялся себе что больше ничего подобного никогда не допущу. Я учусь на своих ошибках поэтому я не лузер. Поэтому мне крайне редко отказывают девушки. Берите пример. И никогда не ссыте.

UPD и небольшое уточнение: все что сейчас обсуждается - это относится к разряду не столько самой дружбы сколько безответных чувств или хотя бы желания переспать. Здесь не дружба имеет полноценный вес, а именно безответность и как следствие невозможность что-то строить дальше.
Он соглашается на дружбу потому что это единственная возможность удержать ее рядом. А она слишком трезва, чтобы понять его влюбленные мысли и ту обиду, которую он копит. А обида эта формируется снежным комом, катящимся с горки, который когда рано или поздно докатится разнесет к чертовой матери нахрен весь фундамент.

Она делает больно, а он живет надеждой. Разве это дружба? Она уже закончилась, еще не начавшись, и зафиналится такая дружба в итоге либо ссорой либо изнасилованием.

---

Когда-то в одной дискуссии о комплиментах девушкам как способе завязать знакомство, некая дайри-юзерша высказалась вот как:

Обращаясь к постороннему человеку без разрешения вы нарушаете его личное пространство. Соотвественно - послать куда подальше - нормальная реакция
ну или вот еще
Ну - значит вы сам хамло, если позволяете себе обращаться к постороннему человеку без разрешения. Получили хамство в ответ на хамство.

В случае сабжа, конечно это я привел самый утрированный пример, общение в комментах и после полного слива дискуссии последующая ее попытка организовать травлю направленную в мою сторону показало что там у человека донельзя завышено мнение о себе и вообще полная клиника, но, как не прискорбно, тенденция подобного отношения к людям в последнее время просматривается все чаще и чаще.
То есть получается что сделав девушке комплимент или спросив который час вы уже ее оскорбили? Это же каким надо быть закрытым наглухо в своей ракушке, что у человека должно твориться в голове чтобы посылать в ответ на комплимент? Правда, в Америке этот маразм давно возведен в норму и дошел уже до того что можно схлопотать нехилый штраф даже если девушке не понравится как ты на нее посмотришь (это кажись у них назыввается "харрасмент". Дама там оскорбляется, если открыть перед ней дверь – «Что я, инвалид, что ли?», подать пальто – «Я не безрукая!». А случайно коснуться плеча на работе – это сексуальное домогательство и можно сесть за это в тюрьму на полгодика). И после этого женщины удивляются что "перевелись настоящие мужики", "никакой инициативы" и блаблабла. А какая еще может быть инициатива когда послать куда подальше - нормальная реакция в ответ на комплимент? Как с такими раскладами люди вообще умудряются не прожить всю жизнь одинокими? Разумеется мужчины в таких условиях скукоживаются, начинают бояться собственных слов, обращаются таким тоном, будто просят извинения, и в итоге вместо мужчины-завоевателя, на нехватку которых так жалуются наши дамы получается очередной мямля-размазня потому что мужские амбиции вроде как и есть, но вот реализовать их при таком отношении он не может и это настролько обламывает что иногда проще заплатить проститутке чем пытаться завязать знакомство с девушкой, имея вполне ребе реальный риск нарваться в ответ на обиду а то и откровенное хамство.

А вот скажите мне: здесь остались еще девушки которым приятны комплименты и ухаживания со стороны мужчин? Или я уже давно и безнадежно отстал от жизни и пора на меня в суд подавать за "харрасмент"?

---

Снова вернувшись к одному холиварному посту (ссылку не даю, хватит с меня этой ругани) в котором моя бывшая устроила публичные разборки, вот о чем подумалось:
Разве нормально для девушки в сообществе которое читают несколько тысяч человек публично писать своему бывшему о том, что она ушла потому что у нее появился новый, такой весь красивый и умный и в постели с ним лучше кувыркаться и в общении интереснее и хуй длиннее, хорошо хоть фотку хуя не прислала.
Я поражаюсь уебанству некоторых людей. Эта несправедливость жрет меня, выворачивает все внутренности наизнанку, мне мерзко и противно. Злость такая, что закипаю весь и пелена красная перед глазами. Ничтожество, бля! Хочется взять и уебать! Уже не за то что ушла. А за то что такое пишет.

А вообще, что это было? На ещё не умершие чувства не похоже, так как ушла от меня она и судя по рассказам общих знакомых сейчас ничего ко мне кроме чувства брезгливости не испытывает.
Самолюбие? Или просто слабоумие?

---

05.05.2010 в 22:33

Пишет  Gonzzza:

Погромы в Греции продолжаются.

В столице Греции три человека, по данным ИТАР-ТАСС – это две женщины и мужчина, погибли в горящем здании, сейчас пожар уже потушен.

По данным полиции, строение, в котором находится банк, подожгли манифестанты.

В Афинах сегодня десятки тысяч человек приняли участие в массовых акциях протеста в рамках общенациональной забастовки.

Греческий телеканал “Скай” передаёт, что в митингах приняли участие около ста тысяч человек.

В столице у здания парламента Греции отряд спецназа применял слезоточивый газ против протестующих, которые забрасывали стражей порядка камнями и бутылками с зажигательной смесью.

Манифестанты требуют, чтобы за финансовый кризис расплачивались не простые граждане, а крупный бизнес и банки.

Это самая массовая акция протеста с начала кризиса в Греции.

В Афинах манифестанты в чёрных масках поджигали мусорные баки, разбивали витрины магазинов.

В Салониках тоже было неспокойно, группы молодых людей разбивали там витрины магазинов и ресторанов.

В связи с последними событиями и угрозой продолжения беспорядков, греческая полиция приведена в состояние повышенной готовности.

Народный гнев вызван планами греческого правительства по выводу страны из кризиса. Меры жёсткой экономии преполагают сокращение зарплат и пенсий, повышение налогов.

Такой радикальный план стал условием получения 100 млрд евро финансовой помощи от стран Евросоюза и МВФ.

Copyright © 2010 euronews

Маленькая солнечная Греция живущая только с туризма. Самая "социалистическая" страна в Европе - какого бы размера не были долги страны, в какой бы жопе не сидела экономика в целом, там никогда не снижали пенсии, зарплаты, социальные выплаты и прочие пособия. Принципиально. Всегда считали, что за счет своих же граждан нельзя выправлять ситуацию. Чем богаче граждане-богаче страна. Ан нет. Стоило греческому правительству в обмен на 100 млрд помощи от МВФ еще только ЗАПЛАНИРОВАТЬ понижение з/п, пенсий и пр. греки тут же начали забастовки. Причем не абы как - горят банки, магазины, машины. Не работает вообще ничего, аэропорты стоят, туристы помирают со скуки. Все валят шишки на правительство, за то, что оно посмело только думать в такую сторону. А то, что на обслуживание ж/д путей сообщения в стране (На 2005 год длина железнодорожных линий Греции составляла 2571 км, из них 1565 км с шириной колеи 1435 мм, а остальные линии были узкоколейными, с шириной колеи в 600 мм, 750 мм и 1000 мм. 764 километра линий нормальной колеи электрифицированы (переменный ток, 25 кВ). Железнодорожная сеть Греции состоит из двух основных линий и примыкающих к ним ветвей: линия нормальной колеи от Афин на север Греции и линия с шириной колеи 1000 мм от Афин на Пелопоннес.) ежегодно тратится порядка 1.5 млрд евро только потому, что на каждой ветке сидят по 500 обслуживающих ее госслужащих, ибо всем надо дать рабочие места - все это в порядке вещей видимо.
Россия.. Огромная страна с многомиллионным населением, кучей продающихся за рубеж полезных ископаемых, туризмом, промышленностью. Половина, если не больше, населения страны живет за чертой бедности. Кушает выдаваемые с телеящика пафосные лозунги и обещания, смотрит на мерседесы, особняки и жирные морды чиновников, политиков и прочих воров в особо крупном размере. И молчит. Ни шествий, ни демонстраций. Редкие выкрики групп протестующих тонут во всеобщем молчании. И непонятно, это греки такие пидорасы неблагодарные или это русские такие дураки покорные.

У меня вопрос..

СКОЛЬКО ЕЩЕ МЫ БУДЕМ МОЛЧАТЬ?

---

А может кому-то нужен лицензионный ключ на антивирус Касперского KIS2010 до 22.10.2010 ?
Недорого.

---

ололо! пыщ-пыщ! голактеко опасносте!

Я сегодня отнехренделать шарился по разным пикаперским форумам и поражался так называемым "пикаперам". Вместо того чтобы обсуждать вопросы на прямую тему сабжа, то есть как получить от женщин максимум секса при минимуме затрат, сплошь и рядом посты типа "как вернуть жену... девушку" или "она меня бросила - не хочу больше жить".
Вот скажите мне: зачем пытаться вернуть того кто тебя предал? Мало об вас ноги вытерли, еще раз хочется? Я бы еще понял желание вернуть для того чтобы втереться в доверие и жесточайшим образом отомстить за предательство, но там же явно видно что не ради этого а потому что "люблю-жить-не-могу". Пиздец какой-то... Пиздострадальцы хуевы. Страдают и страдают вместо того чтобы отрываться гулять и менять девок как перчатки. Кстати, скажу вам, последнее очень помогает в излечении разбитого сердца. Симпатичные малолеточки зализывают любые душевные раны очень быстро ))

---

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра

---

Krem'L

Это чего, очередная гламурная реинкарнация t.A.T.u. ?
Больно уж стиль похож
Хотя понравилось! фап-фап-фап ))

---

"Ворошиловского стрелка" на эту мразь не хватает

Некоторые, несмотря на то что ебут девок, при этом остаются педерастами.
0i1.livejournal.com/13426.html

Подробности того что собсно случилось тут nnikif.livejournal.com/428982.html
Вкратце: Два урода несколько часов подряд избивали и насиловали девчонку; человек случайно пришедший туда и увидевший эту мерзость вызвал милицию, застуканные милицией на горячем были задержаны но как только оказались на свободе под подписку о невыезде, написали пасквиль на тему "как подло стучать мусорам" и вообще они все в белом.
Расследование еще не закончилось, но от всей души желаю нелюдям чтобы они попали в зону и там небритые сокамерники с хуями до колена подарили им несколько жарких ночей с "жестким сексом", который они так любят.

---

По дневникам до сих пор постят ссылки на тот самый эпичный холивар. Наткнулся сегодня на одну из таких ссылок, почему-то перечитал всю дискуссию от корки до корки и подумал: сколько же на дневниках говна, гордо именующего себя людьми. Вкратце поведаю историю кому лень заходить и читать: Некий юзер написал пост в котором попросил читателей высказать свое мнение на тему измен, физических и прочих.
Мое мнение было высказано вот в такой форме:
Дали мне ссылку на это бурление говн, попросили высказаться, следовательно напишу свое мнение:
У меня с многими людьми на эту тему возникают споры. В большинстве случаев под супружеской верностью всегда понимают "тотальную" верность, в том смысле, что поход налево запрещен целиком и полностью.

Это традиционное толкование верности, но мне кажется, настоящая верность - это совсем не запрет секса с другим партнером. Я верность вижу примерно так: парень и девушка верны друг другу в том смысле, что они искренне обещают друг другу остаться вместе навсегда, т.е. не бросить, не уйти к другому или другой, вместе решать проблемы если таковые появятся, вместе радоваться жизни и вместе нести все жизненные трудности. Но кратковременные романы и трах налево вполне допускаются.

Тем самым, люди получают больше свободы и разнообразия но могут быть уверены в своем будущем. И по-моему это намного лучше вариантов тотального запрета даже посмотреть на другую девушку и постоянно бояться что тебя бросят из принципа если ты даже случайно изменишь (ну мало ли что может случиться по пьянке или еще как) или вообще что-то сделаешь "не так".

Казалось бы ничего криминального, меня попросили высказаться и я высказал свое мнение. Но что после этого началось - это просто пиздец. Я приведу несколько примеров, все приводить не буду потому что слишком уж длинный пост получится

ознакомиться с уебанством

Пишет  loulou:

01.02.2010 в 18:32

=НАБЛЮДАТЕЛЬ= ...................................уж, простите, но такую откровенную ересь говорят только имбицилы, которые смысл жизни видят только в том, как бы присунуть большему колдичеству девок. И всю эту чушь про природу задвигают.

URL комментария
Пишет  Kiallara:

01.02.2010 в 18:51

Мда, =НАБЛЮДАТЕЛЬ= всех обгадил и свалил....настоящий долбоеб, как высказывается про таких мой муж...
что ж, и такие вот непонимающие понятий "верность партнеру" и "ответственность в отношениях" самцы тоже живут на свете, что поделать, не все видно обезьяны еще стали человеком... пример как говорится налицо.

URL комментария

Пишет  .Мрачное Солнце.:

01.02.2010 в 19:08

настоящий долбоеб, как высказывается про таких мой муж

+1

Как правило таких вот как наблюдатель в школе чмырили жутко.
Измена она и есть измена.
Вот только вопрос назрел к Elenion:

я не "изменял" (как вы тут выразились) жене...но не из-за каких-то моральных, этических соображений...или какого-то страха "спалится"...

? Так почему же всё-таки Вы до сих пор не изменили жене?

URL комментария

Судя по убеждениям такое впечатление что я попал не в сообщество посвященное сексу, а в институт благородных девиц, но по их манере выражаться тоже не скажешь.
Скорее всего произошло вот что: дискутировать там никто не собирался потому что у них уже есть свое мнение они тупо хотели услышать этому подтверждение. А мнение отличное от шаблона не входило в их планы, что вызвало жуткий баттхерт и оскорбления, причем оскорбления на ровном месте человека который им собственно ничего плохого не сделал. А ведь понимают же что я сказал правду, только такая правда травмирует их нежные души и разрушает иллюзии которые они себе нашифровали в своей тупой башке. Например что в природе существует мужчина у которого будет стоять только на нее одну единственную. Понимают что я прав, но очень боятся такой правды.
В любом случае, я считаю что мой комментарий не был поводом для подобных оскорблений, а человек, оскорбляющий кого-то на ровном месте есть не что иное как самое НАСТОЯЩЕЕ ГОВНО!
С чем я их, собственно, и поздравляю.

Кстати, вопросик тут один возник, может кто знает ответ? Какая зависимость существует между чмырением в школе и отношением к супружеской верности?

---

Слушать всем!!!

---

Анализируя события последних 10 лет...

....я заметил одну странность: когда окружаешь девушку заботой, водишь по кафе-ресторанам, задариваешь охапками цветов - об тебя тупо вытирают ноги, и в итоге предпочитают тебе какого-то быдлгопника а тебе предлагают "остаться друзьями".
Когда ведешь себя как быдлогопник - материшься при девушке, пьешь водяру с горла, даешь понять что алкаш, бабник и распиздяй - в тебя влюбляются.

Че ж за неадекват такой, а?

---

Хочу предложить вам пофантазировать, какие будут последствия, если полностью снять ответственность за последствия секса в виде беременности с мужчин. Ну то есть никаких алиментов, отцовство признается только по желанию папаши, в общем типа "сама залетела - сама и расхлёбывай". Мне думается, что ничего кроме пользы такие законы не принесут потому что девушки будут более ответственно подходить к вопросу от кого рожать и вопросу предохранения, когда не будет государственной гарантии на разделение своей ответственности с кем-то ещё. Тогда и презервативы станут "рваться" в 100 раз меньше, а ОК вообще начнут работать на 1000% эффективнее.
Могут быть конечно и отрицательные последствия - нужно взвесить все "за" и "против". (Например, с введением обязательного автострахования уменьшилось количество автоподстав, зато увеличилось количество мелких аварий, потому что возрос пофигизм.)

Хотя это только фантазия, государство с его нынешней демографической политикой ничего подобного не допустит, потому как ему надо чтобы бабы побольше рожали не задумываясь нужно оно им или нет. Стране нужно пушечное мясо для армии и новые налогоплательщики.

Впрочем, законы, конечно, можно принимать любые, но они не застрахуют от одного: от человеческой глупости.

---

Сегодняшняя утренняя беседа с моей ПЧ навела меня на воспоминания где-то полуторагодичной давности:
На ДР одного своего знакомого я краем уха слышал пьяную речь одной подвыпившей дамы предбальзаковского возраста которую как говорится под действием алкоголя понесло (что у трезвого на уме то у пьяного на языке) "у моего уже давным-давно не стоит, мужик бля в доме, а толку нет в постели ть-ффуууу."
Глядя на неё, я подумал: если у него на неё хоть когда-нибудь что-то встанет - ему орден пожизненно необходимо вручить. На нее вообще ничего кроме взгляда гинеколога неспособно подняться. Сморщенная, обрюзгшая, вульгарно накрашенная как старая проститутка, куча висящих тряпок и дымит сигарету за сигаретой, пачкая фильтр ярко-красной помадой. А для неё красавицы, оказывается муж импотент. Некоторые женщины ошибочно полагают, что внешняя атрибутика и фирменные шмотки, это самое главное в их красоте, при этом игнорируя состояние своего тела. Единственное на их взгляд правильное решение, это сесть на диету, от которой видимы результаты только на весах и ничего более. Потом удивляются, я же такая красивая, а муж импатент ванючий, всю жизнь мне пакалечил. А нормальному мужику достаточно увидеть висящую складку кожи на даме, как его потенции на данную даму сразу придет конец.
Нет чтоб в спортзал походить. Всего 6 часов в неделю, разве это много? Я, человек довольно занятой по жизни, и то умудряюсь выкраивать это время, неужели его не смогла найти не работающая сидящая на шее у мужа баба? Тренировочка, три раза в неделю, по 2 часа каждая, да, конечно отнимет драгоценные часы лёжки на диване перед телеком, но подарит прилично выглядящее тело, которое необходимо видеть мужчине чтобы он его хотел.

П.С. Превентивно защищаясь от возможной троллоатаки в свою сторону:
Все выпады, которые сейчас возможно произойдут в мой адрес, будут мотивироваться только проецированием вышеописанной особи женского пола на себя и баттхертом как следствием, а также банальной ЛЕНЬЮ.

---

28.04.2010 в 15:00

Пишет  Gark:

результат

28.04.2010 в 12:58

Пишет  virago:

итак, политическими итогами вчерашнего дня на Украине являются:
1) ратификация соглашения по флоту;
2) подтвержденный вечером отказ всех оппозиционных фракций от попыток оспаривать решение о ратификации в Конституционном и административном судах, за отсутствием достаточных юридических оснований и влияния на суды;
3) принятие госбюджета на следующий год;
4) приведение депутатов - регионалов к присяге;
5) принятие изменений к Регламенту ВР, который изменяют порядок выборов вице-спикеров и порядок распределения комитетов в ВР между оппозицией и коалицией большинства

итог:
1) законодательная, исполнительная и судебная власти находятся полностью под контролем одной политической силы;
2) финансовые рычаги управления в стране находятся в распоряжении той же силы, включая полное влияние на региональные бюджеты и через них на власть в регионах и местное самоуправление;
3) в распоряжении оппозиции имеется только право на митинги;
4) Кабмину переданы существенные полномочия по перераспределению решениями Кабмина бюджетных средств, предназначенных для социальных выплат, в обход всех законов, включая закон о бюджете на этот год; таким образом любой регион можно лишить любых бюджетных денег;
5) исходя из п.4 вся исполнительная власть на местах втечение пары месяцев будет с потрохами куплена одной политической силой; те, кто не продастся за взятки, те продадутся за возможность как-то удерживать бюджетную сферу своих регионов наплаву;
6) правительство взяло курс на выбивание по максимуму налогов из всех, кто получает в этой стране доход не от правительства и жесткое налоговое администрование, в бюджете запланирован повышенный сбор налогов;
7) правительство расширяет полномочия и поводы налоговых органов и Пенсионного фонда для внеплановых проверок и сокращает возможности для оспаривания их решений;
8) правительство ориентировано по-прежнему на высокие бюджетные доходы от импорта в страну, а не от экспорта (следовательно рост производства и валютный выручки не ожидается);
9) правительство намерено ужесточить администрирование налогов с зарплат и одновременно ужесточить контроль за выплатой черной и серой зарплаты - значит, правительство ждет резкого ухода бизнеса в тень;
10) правительство предусматривает, что Пенсионному фонду понадобятся значительные кредиты для выплаты пенсий;
11) правительство предусматривает значительную эмиссию гривны Нацбанком, и следовательно - падение курса гривны;
12) правительство предусматривает приватизацию крупных объектов госсобственности;
13) финансовый контроль правительства за местными бюджетами будет таков, что правительство сможет поощрять "хорошие" местные власти и ущемлять "плохие" без труда, потому даже в случае повсеместного проигрыша правящей политической силой местных выборов по всей стране, у победивших на местных выборах не будет практически никаких средств для противостояния правительству, кроме откровенной коррупции в свою пользу и пользу своих людей, помимо теневых схем ставленников правительства;

вывод: договариваться с этим нельзя, любые попытки компромисса со стороны кого-то внутри страны они воспринимают, как слабость, и знак для продвижения вперед и занятия территория;
через несколько месяцев, после расстановки всех людей на местах, начнется передел бизнеса и собственности при поддержке новых чиновников;

нет, я не спорю, что может быть через пару лет нынешней власти удастся создать что-то вроде состояния на начало 2004 г.; я сомневаюсь, что нынешней власти это удастся, без влезания в такие долги, внешнеполитические обязательства и экономические зависимости, что в их контексте сможет сохраниться какое-то подобие государственного суверенитета;

политическая оппозиция в этой стране умерла, перспектив у нее нет; начинайте Просвіту создавать, ребята, и за свой личный счет финансировать, аки Драгоманов, Франко и Леся Украинка

Интересно, когда на Востоке и Юге Украины начнут кричать: "Вернись Андреич, мы всё простим!!" ?

А ведь вчера было не только это, а ещё и:

kotyhoroshko.livejournal.com/437253.html

В Губєрнатора Малоросії дах поїхав
сьогоднішні заяви:

Президент Віктор Янукович упевнений, що суспільство дасть негативну оцінку ролі Степана Бандери і Романа Шухевича в історії України.

Янукович заявив, що в Україні треба "змінити систему незалежного зовнішнього тестування"

Найближчим часом буде прийнято низку законів, які втілюватимуть в життя європейську мовну хартію (можна прирівняти до введення другої державної мови)

Президент Украины Виктор Янукович заявляет, что в ближайшее время намерен поставить вопрос о целесообразности членства Украины в Организации за демократию и экономическое развитие (ГУАМ)

Президент Украины Виктор Янукович выступил за разработку международных критериев предоставления независимости Абхазии и Южной Осетии.

Янукович заявив під час свого виступу в ПАРЄ, що визнавати Голодомор як факт геноциду якогось народу неправильно і несправедливо.


це все станом на 16.00. Так що до вечора ми ще багато чого цікаво дізнаємось від нашого Губєрнатора Малоросії

---

Судя по тому что я видел сегодня в центре города, до силовых акций а то и гражданской войны на Украине остались считанные дни

www.youtube.com/user/freette22#p/a/u/1/RBdqu4m5...
www.youtube.com/user/freette22#p/a/u/2/gq8KhuDk...
www.youtube.com/watch?v=RZzTLFWaZwM&feature=pla...!
www.youtube.com/user/freette22#p/u/4/Ew5ziOgzBT...
www.segodnya.ua/news/14133158.html
ru.proua.com/news/2010/04/27/102615.html

На всякий случай почистил и смазал ружье и на 200 баксов закупился ППН.
Не пускать на работу депутатов которые голосовали бы "против" угрожая им ножами - это пиздец.
А хуле вы хотели от путинского ставленника?

запись создана: 27.04.2010 в 21:17

---

В связи с очередной годовщиной (24 года с момента катастрофы на ЧАЭС), для всех кому интересна эта тема, пиарю дневник Чернобыль: трагедия и фарс в котором собираются материалы связанные с чернобыльской катастрофой.

запись создана: 26.04.2009 в 17:47

---

С опозданием на 2 дня но всё же..

Об этом сказано уже достаточно много и учеными, и медиками, и нетрадиционными течениями. Тем не менее, до сих пор, осталось много вопросов и неясностей. За ворохом мишуры и слов, так никто, ничего не понял и выводов не сделал.

Рекомендую всем прочитать до конца то что под катом, я поднимаю это раз в год в апреле.

Монолог жены погибшего на тушении Чернобыльской АЭС пожарника.

«Я не знаю, о чем рассказывать... О смерти или о любви? Или это одно и то же... О чем?
... Мы недавно поженились. Еще ходили по улице и держались за руки, даже если в магазин шли... Я говорила ему: «Я тебя люблю». Но я еще не знала, как я его любила... Не представляла... Жили мы в общежитии пожарной части, где он служил. На втором этаже. И там еще три молодые семьи, на всех одна кухня. А внизу, на первом этаже стояли машины. Красные пожарные машины. Это была его служба. Всегда я в курсе: где он, что с ним? Среди ночи слышу какой-то шум. Выглянула в окно. Он увидел меня: «Закрой форточки и ложись спать. На станции пожар. Я скоро буду».
Самого взрыва я не видела. Только пламя. Все, словно светилось... Все небо... Высокое пламя. Копоть. Жар страшный. А его все нет и нет. Копоть от того, что битум горел, крыша станции была залита битумом. Ходили, потом вспоминал, как по смоле. Сбивали пламя. Сбрасывали горящий графит ногами... Уехали они без брезентовых костюмов, как были в одних рубашках, так и уехали. Их не предупредили, их вызвали на обыкновенный пожар... Четыре часа... Пять часов... Шесть... В шесть мы с ним собирались ехать к его родителям. Сажать картошку. От города Припять до деревни Сперижье, где жили его родители, сорок километров. Сеять, пахать... Его любимые работы... Мать часто вспоминала, как не хотели они с отцом отпускать его в город, даже новый дом построили. Забрали в армию. Служил в Москве в пожарных войсках, и когда вернулся: только в пожарники! Ничего другого не признавал. (Молчит.) Иногда будто слышу его голос... Живой... Даже фотографии так на меня не действуют, как голос. Но он никогда меня не зовет... И во сне... Это я его зову...
Семь часов... В семь часов мне передали, что он в больнице. Я побежала, но вокруг больницы уже стояла кольцом милиция, никого не пускали. Одни машины «Скорой помощи» заезжали. Милиционеры кричали: машины зашкаливают, не приближайтесь. Не одна я, все жены прибежали, все, у кого мужья в эту ночь оказались на станции. Я бросилась искать свою знакомую, она работала врачом в этой больнице. Схватила ее за халат, когда она выходила из машины:
«Пропусти меня!» - «Не могу! С ним плохо. С ними со всеми плохо». Держу ее:

«Только посмотреть». «Ладно, - говорит, - тогда бежим. На пятнадцать-двадцать минут». Я увидела его... Отекший весь, опухший... Глаз почти нет... «Надо молока. Много молока! - сказала мне знакомая. - Чтобы они выпили хотя бы по три литра». - «Но он не пьет молоко». - «Сейчас будет пить». Многие врачи, медсестры, особенно санитарки этой больницы через какое-то время заболеют... Умрут... Но никто тогда этого не знал... В десять утра умер оператор Шишенок... Он умер первым... В первый день... Мы узнали, что под развалинами остался второй - Валера Ходемчук. Так его и не достали. Забетонировали. Но мы еще не знали, что они все - первые...
Спрашиваю: «Васенька, что делать?» - «Уезжай отсюда! Уезжай! У тебя будет ребенок». А я - беременная. Но как я его оставлю? Просит: «Уезжай! Спасай ребенка!» - «Сначала я должна принести тебе молоко, а потом решим». Прибегает моя подруга Таня Кибенок... Ее муж в этой же палате... С ней ее отец, он на машине. Мы садимся и едем в ближайшую деревню за молоком. Где-то три километра за городом... Покупаем много трехлитровых банок с молоком... Шесть - чтобы хватило на всех... Но от молока их страшно рвало... Все время теряли сознание, им ставили капельницы. Врачи почему-то твердили, что они отравились газами, никто не говорил о радиации. А город заполнился военной техникой, перекрыли все дороги... Перестали ходить электрички, поезда... Мыли улицы каким-то белым порошком... Я волновалась, как же мне завтра добраться в деревню, чтобы купить ему парного молока? Никто не говорил о радиации... Только военные ходили в респираторах... Горожане несли хлеб из магазинов, открытые кульки с булочками... Пирожные лежали на лотках...
Вечером в больницу не пропустили... Море людей вокруг... Я стояла напротив его окна, он подошел и что-то мне кричал. Так отчаянно! В толпе кто-то расслышал: их увозят ночью в Москву. Жены сбились все в одну кучу. Решили: поедем с ними. Пустите нас к нашим мужьям! Не имеете права! Бились, царапались. Солдаты, уже стояли солдаты, нас отталкивали. Тогда вышел врач и подтвердил, что они полетят на самолете в Москву, но нам нужно принести им одежду, - та, в которой они были на станции, сгорела. Автобусы уже не ходили, и мы бегом через весь город. Прибежали с сумками, а самолет уже улетел... Нас специально обманули... Чтобы мы не кричали, не плакали... Ночь... По одну сторону улицы автобусы, сотни автобусов (уже готовили город к эвакуации), а по другую сторону - сотни пожарных машин. Пригнали отовсюду. Вся улица в белой пене... Мы по ней идем... Ругаемся и плачем... По радио объявили, что, возможно, город эвакуируют на три-пять дней, возьмите с собой теплые вещи и спортивные костюмы, будете жить в лесах. В палатках. Люди даже обрадовались: на природу! Встретим там Первое мая. Необычно. Готовили в дорогу шашлыки... Брали с собой гитары, магнитофоны...
Плакали только те, чьи мужья пострадали.
Не помню дороги... Будто очнулась, когда увидела его мать: «Мама, Вася в Москве! Увезли специальным самолетом!» Но мы досадили огород (а через неделю деревню эвакуируют!) Кто знал? Кто тогда это знал? К вечеру у меня открылась рвота. Я - на шестом месяце беременности. Мне так плохо... Ночью сню, что он меня зовет, пока он был жив, звал меня во сне: «Люся! Люсенька!» А когда умер, ни разу не позвал. Ни разу... (Плачет.) Встаю я утром с мыслью, что поеду в Москву. Сама... «Куда ты такая?» - плачет мать. Собрали в дорогу и отца. Он снял со сберкнижки деньги, которые у них были. Все деньги.
Дороги не помню... Дорога опять выпала из памяти... В Москве у первого милиционера спросили, в какой больнице лежат чернобыльские пожарники, и он нам сказал, я даже удивилась, потому что нас пугали: государственная тайна, совершенно секретно.
Шестая больница - на «Щукинской»...
В эту больницу, специальная радиологическая больница, без пропусков не пускали. Я дала деньги вахтеру, и тогда она говорит: «Иди». Кого-то опять просила, молила... И вот сижу в кабинете у заведующей радиологическим отделением - Ангелины Васильевны Гуськовой. Тогда я еще не знала, как ее зовут, ничего не запоминала... Я знала только, что должна увидеть его...
Она сразу меня спросила:
- У вас есть дети?
Как я признаюсь?! И уже понимаю, что надо скрыть мою беременность. Не пустит к нему! Хорошо, что я худенькая, ничего по мне незаметно. - Есть. - Отвечаю.
- Сколько?
Думаю: «Надо сказать, что двое. Если один - все равно не пустит».
- Мальчик и девочка.
- Раз двое, то рожать, видно, больше не придется. Теперь слушай: центральная нервная система поражена полностью, костный мозг поражен полностью...
«Ну, ладно, - думаю, - станет немножко нервным». - Еще слушай: если заплачешь - я тебя сразу отправлю. Обниматься и целоваться нельзя. Близко не подходить. Даю полчаса. Но я знала, что уже отсюда не уйду. Если уйду, то с ним. Поклялась себе!
Захожу... Они сидят на кровати, играют в карты и смеются.
- Вася! - кричат ему.
Поворачивается:
- О, братцы, я пропал! И здесь нашла!
Смешной такой, пижама на нем сорок восьмого размера, а у него - пятьдесят второй. Короткие рукава, короткие штанишки. Но опухоль с лица уже сошла... Им вливали какой-то раствор...
- А чего это ты вдруг пропал? - Спрашиваю.
И он хочет меня обнять.
- Сиди-сиди, - не пускает его ко мне врач. - Нечего тут обниматься. Как-то мы это в шутку превратили. И тут уже все сбежались, и из других палат тоже. Все наши. Из Припяти. Их же двадцать восемь человек самолетом привезли. Что там? Что там у нас в городе. Я отвечаю, что началась эвакуация, весь город увозят на три или пять дней. Ребята молчат, а было там две женщины, одна из них, на проходной в день аварии дежурила, и она заплакала:
- Боже мой! Там мои дети. Что с ними?
Мне хотелось побыть с ним вдвоем, ну, пусть бы одну минуточку. Ребята это почувствовали, и каждый придумал какую-то причину, и они вышли в коридор. Тогда я обняла его и поцеловала. Он отодвинулся:
- Не садись рядом. Возьми стульчик.
- Да, глупости все это, - махнула я рукой. - А ты видел, где произошел взрыв? Что там? Вы ведь первые туда попали...
- Скорее всего, это вредительство. Кто-то специально устроил. Все наши ребята такого мнения.
Тогда так говорили. Думали.
На следующий день, когда я пришла, они уже лежали по одному, каждый в отдельной палате. Им категорически запрещалось выходить в коридор. Общаться друг с другом. Перестукивались через стенку... Точка-тире, точка-тире... Врачи объяснили это тем, что каждый организм по-разному реагирует на дозы облучения, и то, что выдержит один, другому не под силу. Там, где они лежали, зашкаливали даже стены. Слева, справа и этаж под ними... Там всех выселили, ни одного больного... Под ними и над ними никого... Три дня я жила у своих московских знакомых. Они мне говорили: бери кастрюлю, бери миску, бери все, что надо... Я варила бульон из индюшки, на шесть человек. Шесть наших ребят... Пожарников... Из одной смены... Они все дежурили в ту ночь: Ващук, Кибенок, Титенок, Правик, Тищура. В магазине купила им всем зубную пасту, щетки, мыло. Ничего этого в больнице не было. Маленькие полотенца купила... Я удивляюсь теперь своим знакомым, они, конечно, боялись, не могли не бояться, уже ходили всякие слухи, но все равно сами мне предлагали: бери все, что надо. Бери! Как он? Как они все? Они будут жить? Жить... (Молчит). Встретила тогда много хороших людей, я не всех запомнила... Мир сузился до одной точки... Укоротился... Он... Только он... Помню пожилую санитарку, которая меня учила: «Есть болезни, которые не излечиваются. Надо сидеть и гладить руки».
Рано утром еду на базар, оттуда к своим знакомым, варю бульон. Все протереть, покрошить... Кто-то просил: «Привези яблочко». С шестью полулитровыми баночками... Всегда на шестерых! В больницу... Сижу до вечера. А вечером - опять в другой конец города. Насколько бы меня так хватило? Но через три дня предложили, что можно жить в гостинице для медработников, на территории самой больницы. Боже, какое счастье!! - Но там нет кухни. Как я буду им готовить?
- Вам уже не надо готовить. Их желудки перестают воспринимать еду. Он стал меняться - каждый день я встречала другого человека... Ожоги выходили наверх... Во рту, на языке, щеках - сначала появились маленькие язвочки, потом они разрослись... Пластами отходила слизистая... Пленочками белыми... Цвет лица... Цвет тела... Синий... Красный... Серо-бурый... А оно такое все мое, такое любимое! Это нельзя рассказать! Это нельзя написать! И даже пережить... Спасало то, что все это происходило мгновенно; некогда было думать, некогда было плакать.
Я любила его! Я еще не знала, как я его любила! Мы только поженились... Идем по улице. Схватит меня на руки и закружится. И целует, целует. Люди идут мимо, и все улыбаются...
Клиника острой лучевой болезни - четырнадцать дней... За четырнадцать дней человек умирает...
В гостинице в первый же день дозиметристы меня замеряли. Одежда, сумка, кошелек, туфли, - все «горело». И все это тут же у меня забрали. Даже нижнее белье. Не тронули только деньги. Взамен выдали больничный халат пятьдесят шестого размера, а тапочки сорок третьего. Одежду, сказали, может, привезем, а, может, и нет, навряд ли она поддастся «чистке». В таком виде я и появилась перед ним. Испугался: «Батюшки, что с тобой?» А я все-таки ухитрялась варить бульон. Ставила кипятильник в стеклянную банку... Туда бросала кусочки курицы... Маленькие-маленькие... Потом кто-то отдал мне свою кастрюльку, кажется, уборщица или дежурная гостиницы. Кто-то - досочку, на которой я резала свежую петрушку. В больничном халате сама я не могла добраться до базара, кто-то мне эту зелень приносил. Но все бесполезно, он не мог даже пить... Проглотить сырое яйцо... А мне хотелось достать что-нибудь вкусненькое! Будто это могло помочь. Добежала до почты: «Девочки, - прошу, - мне надо срочно позвонить моим родителям в Ивано-Франковск. У меня здесь умирает муж». Почему-то они сразу догадались, откуда я и кто мой муж, моментально соединили. Мой отец, сестра и брат в тот же день вылетели ко мне в Москву. Они привезли мои вещи. Деньги. Девятого мая... Он всегда мне говорил: «Ты не представляешь, какая красивая Москва! Особенно на День Победы, когда салют. Я хочу, чтобы ты увидела». Сижу возле него в палате, открыл глаза:
- Сейчас день или вечер?
- Девять вечера.
- Открывай окно! Начинается салют!
Я открыла окно. Восьмой этаж, весь город перед нами! Букет огня взметнулся в небо.
- Вот это да!
- Я обещал тебе, что покажу Москву. Я обещал, что по праздникам буду всю жизнь дарить цветы...
Оглянулась - достает из-под подушки три гвоздики. Дал медсестре деньги - и она купила.
Подбежала и целую:
- Мой единственный! Любовь моя!
Разворчался:
- Что тебе приказывают врачи? Нельзя меня обнимать! Нельзя целовать!
Мне не разрешали его обнимать... Но я... Я поднимала и сажала его... Перестилала постель... Ставила градусник... Приносила и уносила судно... Всю ночь сторожила рядом...
Хорошо, что не в палате, а в коридоре... У меня закружилась голова, я ухватилась за подоконник... Мимо шел врач, он взял меня за руку. И неожиданно:
- Вы беременная?
- Нет-нет! - Я так испугалась, чтобы нас кто-нибудь не услышал.
- Не обманывайте, - вздохнул он.
Я так растерялась, что не успела его ни о чем попросить.
Назавтра меня вызывают к заведующей:
- Почему вы меня обманули? - спросила она.
- Не было выхода. Скажи я правду - отправили бы домой. Святая ложь!
- Что вы наделали!!
- Но я с ним...
Всю жизнь буду благодарна Ангелине Васильевне Гуськовой. Всю жизнь! Другие жены тоже приезжали, но их уже не пустили. Были со мной их мамы... Мама Володи Правика все время просила Бога: «Возьми лучше меня». Американский профессор, доктор Гейл... Это он делал операцию по пересадке костного мозга... Утешал меня: надежда есть, маленькая, но есть. Такой могучий организм, такой сильный парень! Вызвали всех его родственников. Две сестры приехали из Беларуси, брат из Ленинграда, там служил. Младшая Наташа, ей было четырнадцать лет, очень плакала и боялась. Но ее костный мозг подошел лучше всех... (Замолкает.) Я уже могу об этом рассказывать... Раньше не могла... Я десять лет молчала... Десять лет. (Замолкает.)
Когда он узнал, что костный мозг берут у его младшей сестрички, наотрез отказался: «Я лучше умру. Не трогайте ее, она маленькая». Старшей сестре Люде было двадцать восемь лет, она сама медсестра, понимала, на что идет. «Только бы он жил», - говорила она. Я видела операцию. Они лежали рядышком на столах... Там большое окно в операционном зале. Операция длилась два часа... Когда кончили, хуже было Люде, чем ему, у нее на груди восемнадцать проколов, тяжело выходила из-под наркоза. И сейчас болеет, на инвалидности... Была красивая, сильная девушка. Замуж не вышла... А я тогда металась из одной палаты в другую, от него - к ней. Он лежал уже не в обычной палате, а в специальной барокамере, за прозрачной пленкой, куда заходить не разрешалось. Там такие специальные приспособления есть, чтобы, не заходя под пленку, вводить уколы, ставить катэтор... Но все на липучках, на замочках, и я научилась ими пользоваться... Отсовывать... И пробираться к нему... Возле его кровати стоял маленький стульчик... Ему стало так плохо, что я уже не могла отойти, ни на минуту. Звал меня постоянно: «Люся, где ты? Люсенька!» Звал и звал... Другие барокамеры, где лежали наши ребята, обслуживали солдаты, потому что штатные санитары отказались, требовали защитной одежды. Солдаты выносили судно. Протирали полы, меняли постельное белье... Все делали... Откуда там появились солдаты? Не спрашивала... Только он... Он... А каждый день слышу: умер, умер... Умер Тищура. Умер Титенок. Умер... Как молотком по темечку...
Стул двадцать пять - тридцать раз в сутки... С кровью и слизью... Кожа начала трескаться на руках, ногах... Все покрылось волдырями... Когда он ворочал головой, на подушке оставались клочья волос... Я пыталась шутить:
«Даже удобно. Не надо носить расческу». Скоро их всех постригли. Его я стригла сама. Я все хотела ему делать сама. Если бы я могла выдержать физически, то я все двадцать четыре часа не ушла бы от него. Мне каждую минутку было жалко... Минутку и то жалко... (Долго молчит.) Приехал мой брат и испугался: «Я тебя туда не пущу!» А отец говорит ему: «Такую разве не пустишь? Да она в окно влезет! По пожарной лестнице!» Отлучилась... Возвращаюсь - на столике у него апельсин... Большой, не желтый, а розовый. Улыбается: «Меня угостили. Возьми себе». А медсестра через пленочку машет, что нельзя этот апельсин есть. Раз возле него уже какое-то время полежал, его не то, что есть, к нему прикасаться страшно. «Ну, съешь, - просит. - Ты же любишь апельсины». Я беру апельсин в руки. А он в это время закрывает глаза и засыпает. Ему все время давали уколы, чтобы он спал. Наркотики. Медсестра смотрит на меня в ужасе... А я? Я готова сделать все, чтобы он только не думал о смерти... И о том, что болезнь его ужасная, что я его боюсь... Обрывок какого-то разговора... У меня в памяти... Кто-то увещевает: «Вы должны не забывать: перед вами уже не муж, не любимый человек, а радиоактивный объект с высокой плотностью заражения. Вы же не самоубийца. Возьмите себя в руки». А я как умалишенная: «Я его люблю! Я его люблю!» Он спал, я шептала: «Я тебя люблю!» Шла по больничному двору: «Я тебя люблю!» Несла судно: «Я тебя люблю!» Вспоминала, как мы с ним раньше жили... В нашем общежитии... Он засыпал ночью только тогда, когда возьмет меня за руку. У него была такая привычка: во сне держать меня за руку... Всю ночь...
А в больнице я возьму его за руку и не отпускаю... Ночь. Тишина. Мы одни. Посмотрел на меня внимательно-внимательно и вдруг говорит:
- Так хочу увидеть нашего ребенка. Какой он?
- А как мы его назовем?
- Ну, это ты уже сама придумаешь...
- Почему я сама, если нас двое?
- Тогда, если родится мальчик, пусть будет Вася, а если девочка - Наташка.
- Как это Вася? У меня уже есть один Вася. Ты! Мне другого не надо. Я еще не знала, как я его любила! Он... Только он... Как слепая! Даже не чувствовала толчков под сердцем... Хотя была уже на шестом месяце... Я думала, что он внутри меня мой маленький, и он защищен... О том, что ночую у него в барокамере, никто из врачей не знал. Не догадывался... Пускали меня медсестры. Первое время тоже уговаривали: «Ты - молодая. Что ты надумала? Это уже не человек, а реактор. Сгорите вместе». Я, как собачка, бегала за ними... Стояла часами под дверью. Просила-умоляла... И тогда они: «Черт с тобой! Ты - ненормальная». Утром перед восьмью часами, когда начинался врачебный обход, показывают через пленку: «Беги!». На час сбегаю в гостиницу. А с девяти утра до девяти вечера у меня пропуск. Ноги у меня до колен посинели, распухли, настолько я уставала... Пока я с ним... Этого не делали... Но, когда уходила, его фотографировали... Одежды никакой. Голый. Одна легкая простыночка поверх. Я каждый день меняла эту простыночку, а к вечеру она вся в крови. Поднимаю его, и у меня на руках остаются кусочки его кожи, прилипают. Прошу:
«Миленький! Помоги мне! Обопрись на руку, на локоть, сколько можешь, чтобы я тебе постель разгладила, не покинула наверху шва, складочки». Любой шовчик - это уже рана на нем. Я срезала себе ногти до крови, чтобы где-то его не зацепить. Никто из медсестер не мог подойти, прикоснуться, если что-нибудь нужно, зовут меня. И они фотографировали... Говорили, для науки. А я бы их всех вытолкнула оттуда! Кричала бы! Била! Как они могут! Все мое... Все любимое... Если бы я могла их туда не пустить! Если бы... Выйду из палаты в коридор... И иду на стенку, на диван, потому что я их не вижу. Говорю дежурной медсестре: «Он умирает». - Она мне отвечает: «А что ты хочешь? Он получил тысяча шестьсот рентген, а смертельная доза четыреста. Ты сидишь возле реактора». Все мое... Все любимое. Когда они все умерли, в больнице сделали ремонт... Стены скоблили, взорвали паркет и вынесли... Столярку.
Дальше... Последнее... Помню вспышками... Обрыв...
Ночь сижу возле него на стульчике... В восемь утра: «Васенька, я пойду. Я немножко отдохну». Откроет и закроет глаза - отпустил. Только дойду до гостиницы, до своей комнаты, лягу на пол, на кровати лежать не могла, так все болело, как уже стучит санитарка: «Иди! Беги к нему! Зовет беспощадно!» А в то утро Таня Кибенок так меня просила, молила: «Поедем со мной на кладбище. Я без тебя не смогу». В то утро хоронили Витю Кибенка и Володю Правика... С Витей они были друзья... Мы дружили семьями... За день до взрыва вместе сфотографировались у нас в общежитии. Такие они наши мужья там красивые! Веселые! Последний день нашей той жизни... Такие мы счастливые! Вернулась с кладбища, быстренько звоню на пост медсестре: «Как он там?» - «Пятнадцать минут назад умер». Как? Я всю ночь у него. Только на три часа отлучилась! Стала у окна и кричала: «Почему? За что?» Смотрела на небо и кричала... На всю гостиницу... Ко мне боялись подойти... Опомнилась: напоследок его увижу! Увижу! Скатилась с лестницы... Он лежал еще в барокамере, не увезли... Последние слова его: «Люся! Люсенька!» - «Только отошла. Сейчас прибежит», - успокоила медсестра. Вздохнул и затих... Уже я от него не оторвалась... Шла с ним до гроба... Хотя запомнила не сам гроб, а большой полиэтиленовый пакет... Этот пакет... В морге спросили:
«Хотите, мы покажем вам, во что его оденем». Хочу! Одели в парадную форму, фуражку наверх на грудь положили. Обуть не обули, не подобрали обувь, потому что ноги распухли... Парадную форму тоже разрезали, натянуть не могли, целого тела уже не было... Все - рана... В больнице последние два дня... Подниму его руку, а кость шатается, болтается кость, тело от нее отошло... Кусочки легкого, кусочки печени шли через рот... Захлебывался своими внутренностями... Обкручу руку бинтом и засуну ему в рот, все это из него выгребаю... Это нельзя рассказать! Это нельзя написать! И даже пережить... Это все такое родное... Такое любимое... Ни один размер обуви невозможно было натянуть... Положили в гроб босого...
На моих глазах... В парадной форме его засунули в целлофановый мешок и завязали... И этот мешок уже положили в деревянный гроб... А гроб еще одним мешком обвязали... Целлофан прозрачный, но толстый, как клеенка... И уже все это поместили в цинковый гроб... Втиснули... Одна фуражка наверху осталась...
Съехались все... Его родители, мои родители... Купили в Москве черные платки... Нас принимала чрезвычайная комиссия. И всем говорила одно и то же, что отдать вам тела ваших мужей, ваших сыновей мы не можем, они очень радиоактивные и будут похоронены на московском кладбище особым способом. В запаянных цинковых гробах, под бетонными плитками. И вы должны этот документ подписать... Если кто-то возмущался, хотел увезти гроб на родину, его убеждали, что они, мол, герои и теперь семье уже не принадлежат. Они уже государственные люди... Принадлежат государству. Сели в катафалк... Родственники и какие-то военные люди. Полковник с рацией... По рации передают: «Ждите наших приказаний! Ждите!» Два или три часа колесили по Москве, по кольцевой дороге. Опять в Москву возвращаемся... По рации: «На кладбище въезд не разрешаем. Кладбище атакуют иностранные корреспонденты. Еще подождите». Родители молчат... Платок у мамы черный... Я чувствую, что теряю сознание. Со мной истерика: «Почему моего мужа надо прятать? Он - кто? Убийца? Преступник? Уголовник? Кого мы хороним?» Мама:
«Тихо, тихо, дочечка». Гладит меня по голове... Полковник передает:
«Разрешите следовать на кладбище. С женой истерика». На кладбище нас окружили солдаты... Шли под конвоем... И гроб несли... Никого не пустили... Одни мы были... Засыпали моментально. «Быстро! Быстро!» - командовал офицер.
Даже не дали гроб обнять... И - сразу в автобусы... Все крадком... Мгновенно купили и принесли обратные билеты... На следующий день. Все время с нами был какой-то человек в штатском, с военной выправкой, не дал даже выйти из гостиницы и купить еду в дорогу. Не дай Бог, чтобы мы с кем-нибудь заговорили, особенно я. Как будто я тогда могла говорить, я уже даже плакать не могла. Дежурная, когда мы уходили, пересчитала все полотенца, все простыни... Тут же их складывала в полиэтиленовый мешок. Наверное, сожгли... За гостиницу мы сами заплатили... За четырнадцать суток...
Клиника лучевой болезни - четырнадцать суток... За четырнадцать суток человек умирает...
Дома я уснула. Зашла в дом и повалилась на кровать. Я спала трое суток... Приехала «Скорая помощь». «Нет, - сказал врач, - она не умерла. Она проснется. Это такой страшный сон».
Мне было двадцать три года...
Я помню сон... Приходит ко мне моя умершая бабушка, в той одежде, в которой мы ее похоронили. И наряжает елку. «Бабушка, почему у нас елка? Ведь сейчас лето?» - «Так надо. Скоро твой Васенька ко мне придет». А он вырос среди леса. Я помню сон. - Вася приходит в белом и зовет Наташу. Нашу девочку, которую я еще не родила. Уже она большая. Подросла. Он подбрасывает ее под потолок, и они смеются... А я смотрю на них и думаю, что счастье - это так просто. Я сню... Мы бродим с ним по воде. Долго-долго идем... Просил, наверное, чтобы я не плакала... Давал знак. Оттуда... Сверху...
(Затихает надолго.)
Через два месяца я приехала в Москву. С вокзала - на кладбище. К нему!
И там на кладбище у меня начались схватки... Только я с ним заговорила... Вызвали «Скорую»... Рожала я у той же Ангелины Васильевны Гуськовой. Она меня еще тогда предупредила: «Рожать приезжай к нам». На две недели раньше срока родила...
Мне показали... Девочка... «Наташенька, - позвала я. - Папа назвал тебя Наташенькой». На вид здоровый ребенок. Ручки, ножки... А у нее был цирроз печени... В печени - двадцать восемь рентген... Врожденный порок сердца... Через четыре часа сказали, что девочка умерла... И опять, что мы ее вам не отдадим! Как это не отдадите?! Это я ее вам не отдам! Вы хотите ее забрать для науки, а я ненавижу вашу науку! Ненавижу! Она забрала у меня сначала его, а теперь еще хочет... Не отдам! Я похороню ее сама. Рядом с ним... (Молчит.)
Все не те слова вам говорю... Не такие... Нельзя мне кричать после инсульта. И плакать нельзя. Потому и слова не такие... Но скажу... Еще никто не знает... Когда я не отдала им мою девочку... Нашу девочку... Тогда они принесли мне деревянную коробочку: «Она - там». Я посмотрела... Ее запеленали... Она в пеленочках... И тогда я заплакала: «Положите ее у его ног. Скажите, что это наша Наташенька».
Там, на могилке не написано: Наташа Игнатенко... Там только его имя... Она же была без имени, без ничего... Только душа... Душу я там и похоронила...
Я прихожу к ним всегда с двумя букетами: один - ему, второй - на уголок кладу ей. Ползаю у могилы на коленках... Всегда на коленках... (Бессвязно). Я ее убила... Я... Она... Спасла... Моя девочка меня спасла, она приняла весь радиоудар на себя, стала как бы приемником этого удара. Такая маленькая. Крохотулечка. (Задыхаясь) Она спасла... Но я любила их двоих... Разве... Разве можно убить любовью? Такой любовью!!... Почему это рядом? Любовь и смерть... Вместе... Кто мне объяснит? Ползаю у могилы на коленках... (Надолго затихает).
...В Киеве мне дали квартиру. В большом доме, где теперь живут все, кто с атомной станции. Квартира большая, двухкомнатная, о какой мы с Васей мечтали. А я сходила в ней с ума! В каждом углу, куда ни гляну - везде он... Начала ремонт, лишь бы не сидеть, лишь бы забыться. И так два года... Сню сон... Мы идем с ним, а он идет босиком... «Почему ты всегда необутый?» - «Да потому, что у меня ничего нет». Пошла в церковь... Батюшка меня научил:
«Надо купить тапочки большого размера и положить кому-нибудь в гроб. Написать записку - что это ему». Я так и сделала... Приехала в Москву и сразу - в церковь. В Москве я к нему ближе... Он там лежит, на Митинском кладбище... Рассказываю служителю, что так и так, мне надо тапочки передать. Спрашивает: «А ведомо тебе, как это делать надо?» Еще раз объяснил... Как раз внесли отпевать дедушку старого. Я подхожу к гробу, поднимаю накидочку и кладу туда тапочки. «А записку ты написала?» - «Да, написала, но не указала, на каком кладбище он лежит». - «Там они все в одном мире. Найдут его». У меня никакого желания к жизни не было. Ночью стою у окна, смотрю на небо: «Васенька, что мне делать? Я не хочу без тебя жить». Днем иду мимо детского садика, стану и стою... Глядела бы и глядела на детей... Я сходила с ума! И стала ночью просить: «Васенька, я рожу ребенка. Я уже боюсь быть одна. Не выдержу дальше. Васенька!!» А в другой раз так попрошу: «Васенька, мне не надо мужчины. Лучше тебя для меня нет. Я хочу ребеночка». Мне было двадцать пять лет...
Я нашла мужчину... Я все ему открыла. Всю правду - что у меня одна любовь, на всю жизнь... Я все ему открыла... Мы встречались, но я никогда его в дом к себе не звала, в дом не могла... Там - Вася... Работала я кондитером... Леплю торт, а слезы катятся... Я не плачу, а слезы катятся... Единственное, о чем девочек просила: «Не жалейте меня. Будете жалеть, я уйду». Я хотела быть, как все...
Принесли мне Васин орден... Красного цвета... Я смотреть на него долго не могла... Слезы катятся...
...Родила мальчика. Андрей... Андрейка... Подруги останавливали: «Тебе нельзя рожать», и врачи пугали: «Ваш организм не выдержит». Потом... Потом они сказали, что он будет без ручки... Без правой ручки... Аппарат показывал... «Ну, и что? - думала я. - Научу писать его левой ручкой». А родился нормальный... красивый мальчик... Учится уже в школе, учится на одни пятерки. Теперь у меня есть кто-то, кем я дышу и живу. Свет в моей жизни. Он прекрасно все понимает: «Мамочка, если я уеду к бабушке, на два дня, ты дышать сможешь?» Не смогу! Боюсь на день с ним разлучиться. Мы шли по улице... И я, чувствую, падаю... Тогда меня разбил первый инсульт... Там, на улице... «Мамочка, тебе водички дать». - «Нет, ты стой возле меня. Никуда не уходи». И хватанула его за руку. Дальше не помню... Открыла глаза в больнице... Но так его хватанула, что врачи еле разжали мои пальцы. У него рука долго была синяя. Теперь выходим из дома: «Мамочка, только не хватай меня за руку. Я никуда от тебя не уйду». Он тоже болеет: две недели в школе, две дома с врачом. Вот так и живем. Боимся друг за друга. А в каждом углу Вася. Его фотографии... Ночью с ним говорю и говорю... Бывает, меня во сне попросит: «Покажи нашего ребеночка». Мы с Андрейкой приходим... А он приводит за руку дочку... Всегда с дочкой... Играет только с ней... Так я и живу... Живу одновременно в реальном и нереальном мире. Не знаю, где мне лучше... (Встает. Подходит к окну). Нас тут много. Целая улица, ее так и называют - чернобыльская. Всю свою жизнь эти люди на станции проработали. Многие до сих пор ездят туда на вахту, теперь станцию обслуживают вахтовым методом. Никто там не живет. У них тяжелые заболевания, инвалидности, но работу свою не бросают, боятся даже подумать о том, что реактор остановят. Где и кому они сегодня нужны в другом месте? Часто умирают. Умирают мгновенно. Они умирают на ходу - шел и упал, уснул и не проснулся. Нес медсестре цветы и остановилось сердце. Они умирают, но их никто по-настоящему не расспросил. О том, что мы пережили... Что видели... О смерти люди не хотят слушать. О страшном...
Но я вам рассказывала о любви... Как я любила...»

Людмила Игнатенко, жена погибшего пожарника Василия Игнатенко

Эта история взята из книги Светланы Алексиевич "Чернобыльская молитва". Кому интересно - погуглите, найти в сети и скачать ее несложно.

запись создана: 08.04.2006 в 01:32